Я так долго надеялся и ждал, что теперь просто не мог поверить в случившееся. Но это было правдой. Россия, ослабевшая и униженная, пришла в мой дом в поисках поддержки и родного тепла. Нет, я вовсе не хотел, чтобы она оказалась в таком состоянии. Но теперь я понимаю, что больше ничего не заставило бы её прийти ко мне. Однако природа человека такова, что он всегда хочет недостижимого, а если всё же достигает, то вожделенная цель утрачивает для него свою прелесть. Что ж, видимо страна не слишком отличается от обычного человека, и я тому доказательство. Прогуливаясь по осеннему парку, я в очередной раз заметил на горизонте стройный силуэт сестры и резко сменил направление. Однако сегодня она не стала кричать на всю улицу своим звонким голосом «Брат! Беларусь! Постой!», вместо этого я вскоре услышал топот её сапог по стылой грязи, смешанной с облетевшими листьями и ещё чуть погодя – её сбившееся от бега дыхание. Я остановился и опустил руки в карманы, пытаясь предугадать, что на этот раз скажет мне уже не такая строптивая и гордая сестра. Сырое и серое небо выжидательно нависло над нами, решив попридержать дождь и колкую морось. Однако она всё молчала, сменив бег на быстрый шаг, и чем больше сокращалось между нами расстрояние, тем медленнее она приближалась. И вот, наконец, последний шаг был сделан, и Россия, так и не произнеся ни слова, прижалась к моей спине. Слышал ли я её сдавленные всхлипы, или октябрьский ветер играл со мной злые шутки?.. - Прости… - чуть слышно произнесла она, не громче шелеста листа, покинувшего родное дерево. Моё заранее заготовленное «Отвали» застряло в глотке.
Я так долго надеялся и ждал, что теперь просто не мог поверить в случившееся. Но это было правдой. Россия, ослабевшая и униженная, пришла в мой дом в поисках поддержки и родного тепла. Нет, я вовсе не хотел, чтобы она оказалась в таком состоянии. Но теперь я понимаю, что больше ничего не заставило бы её прийти ко мне.
Однако природа человека такова, что он всегда хочет недостижимого, а если всё же достигает, то вожделенная цель утрачивает для него свою прелесть. Что ж, видимо страна не слишком отличается от обычного человека, и я тому доказательство.
Прогуливаясь по осеннему парку, я в очередной раз заметил на горизонте стройный силуэт сестры и резко сменил направление. Однако сегодня она не стала кричать на всю улицу своим звонким голосом «Брат! Беларусь! Постой!», вместо этого я вскоре услышал топот её сапог по стылой грязи, смешанной с облетевшими листьями и ещё чуть погодя – её сбившееся от бега дыхание.
Я остановился и опустил руки в карманы, пытаясь предугадать, что на этот раз скажет мне уже не такая строптивая и гордая сестра. Сырое и серое небо выжидательно нависло над нами, решив попридержать дождь и колкую морось.
Однако она всё молчала, сменив бег на быстрый шаг, и чем больше сокращалось между нами расстрояние, тем медленнее она приближалась. И вот, наконец, последний шаг был сделан, и Россия, так и не произнеся ни слова, прижалась к моей спине. Слышал ли я её сдавленные всхлипы, или октябрьский ветер играл со мной злые шутки?..
- Прости… - чуть слышно произнесла она, не громче шелеста листа, покинувшего родное дерево.
Моё заранее заготовленное «Отвали» застряло в глотке.
не з.
тоже не