Он ухмыляется лихо, жестоко, пронзая мечом очередного шведа, и ты не знаешь, пугаться ли этой улыбки, или восхищаться ею. Ты никогда не скажешь ему, что он похож сейчас на древнего бога Пяркунаса - засмеет, а то и зыркнет непонимающе: ты ведь давно уже не язычник, к чему такие сравнения? Засмотревшись, едва не пропускаешь удар в бок от высокого копейщика. - Эй, Лит, ты спишь там, что ли? - громко окликает он тебя, принимая копье на свой щит и морщась - удар вышел таким сильным, что почувствовался даже через тройной слой стали. - Прости, Феликс, - он наверняка не слышит в пылу битвы, чего ты там бормочешь, но догадывается по губам. - Ничего! - а на этот раз приходится догадываться уже тебе - слова уносит ветер. Опять удар, блок, поворот, выпад и снова блок... Лица воинов - своих и шведских, морды лошадей, закованных в броню, мечи, щиты, копья - все сплелось в неистовом кровавом танце, заставляя сердце биться быстрее, не чувствуя усталости. В какой-то момент - ты и сам не помнишь, в какой, - вы оказываетесь стоящими спиной к спине посреди поля боя, и ты чувствуешь, что так надо, так правильно; в конце концов, так просто намного легче защищать спину друга. Еще миг, и вы оба бросаетесь, очертя голову, прямо в гущу сражения, не щадя никого; вы оба упиваетесь этой схваткой, как моментом близости, вам знаком разливающийся по венам огонь доступного только воинам наслаждения битвой. В следующий раз вы встречаетесь лицом к лицу и шутливо салютуете друг другу мечами. А потом ты, не сдержавшись, на мгновение прикасаешься своими губами к его - на удачу - и, тут же отстраняясь, прежде чем снова встать спиной к спине, произносишь, перекрикивая шум битвы: - Вперед, Феликс! Если с нами Бог, то кто против нас?*
-
-
10.06.2012 в 22:26Он ухмыляется лихо, жестоко, пронзая мечом очередного шведа, и ты не знаешь, пугаться ли этой улыбки, или восхищаться ею. Ты никогда не скажешь ему, что он похож сейчас на древнего бога Пяркунаса - засмеет, а то и зыркнет непонимающе: ты ведь давно уже не язычник, к чему такие сравнения?
Засмотревшись, едва не пропускаешь удар в бок от высокого копейщика.
- Эй, Лит, ты спишь там, что ли? - громко окликает он тебя, принимая копье на свой щит и морщась - удар вышел таким сильным, что почувствовался даже через тройной слой стали.
- Прости, Феликс, - он наверняка не слышит в пылу битвы, чего ты там бормочешь, но догадывается по губам.
- Ничего! - а на этот раз приходится догадываться уже тебе - слова уносит ветер.
Опять удар, блок, поворот, выпад и снова блок... Лица воинов - своих и шведских, морды лошадей, закованных в броню, мечи, щиты, копья - все сплелось в неистовом кровавом танце, заставляя сердце биться быстрее, не чувствуя усталости. В какой-то момент - ты и сам не помнишь, в какой, - вы оказываетесь стоящими спиной к спине посреди поля боя, и ты чувствуешь, что так надо, так правильно; в конце концов, так просто намного легче защищать спину друга.
Еще миг, и вы оба бросаетесь, очертя голову, прямо в гущу сражения, не щадя никого; вы оба упиваетесь этой схваткой, как моментом близости, вам знаком разливающийся по венам огонь доступного только воинам наслаждения битвой.
В следующий раз вы встречаетесь лицом к лицу и шутливо салютуете друг другу мечами.
А потом ты, не сдержавшись, на мгновение прикасаешься своими губами к его - на удачу - и, тут же отстраняясь, прежде чем снова встать спиной к спине, произносишь, перекрикивая шум битвы:
- Вперед, Феликс! Если с нами Бог, то кто против нас?*
* Девиз Речи Посполитой вплоть до XVIII века.