4-34

[APH Art Fest]

Пруссия/Венгрия. Напряженная тишина. "Что, нам с тобой и поговорить не о чем?"

@темы: Четвертый тур, Венгрия, Пруссия, Выполненные

Comments

[Гость]

818 слов.
Автор вредный и не талант, поэтому простите.


Дверной звонок на несколько секунд нарушил уютную размеренность быта Австрии, и Пруссия довольно оскалился, всем нутром ощущая неудовольствие хозяина. Несколько чётких шагов, негромкое лязганье замка, и в дверном проёме показалось бледное аристократическое лицо.
- А, это ты, - произнесли тонкие губы. Острый, прямой нос сморщился, - А я-то надеялся, что по пути ты ввязался в очередную войну и славно погиб в грязи и пыли, как и подобает истинным рыцарям. Ну что ж, ничего не поделаешь, проходи.
Пруссия, не дожидаясь, пока хозяин договорит, тем временем уже вошёл в дом и с деланным интересом разглядывал давно знакомый интерьер.
- А ты, мой старый враг, как я вижу, всё экономишь? Я думаю, поздно напоминать, что эпоха барокко уже не в моде, потому что уже не в моде и рококо, и классицизм, и ампир. - Байльшмидт сильно льстил себе, признавая, что он не слишком хорошо разбирается в архитектуре - его действительно больше волновала оснащённость армии, но слишком уж хотелось побольнее ударить по слабому месту Австрии - экономике. - Но специально для тебя...
Австрия поправил очки, сдерживаясь.
- Зачем ты пришёл?
- Специально для тебя я могу... - продолжал Гилберт, будто не услышав.
- Зачем ты пришёл, Пруссия?
От непривычно высокого тона Австрии вздрогнула Венгрия и хрусталь в шкафу.
Байльшмидт замолчал и насмешливо посмотрел на Эдельштайна. В ответ Родерих сверкнул стёклами очков и тоже уставился на наглого гостя.
Выждав так ещё около минуты, Пруссия смилостивился:
- По небольшому политическому дельцу, - Гилберт театральным жестом развернул бумагу, - печать, подпись и пламенный привет от босса прилагаются.
- Давно бы так, - буркнул Австрия, и попытался принять на себя роль гостеприимного хозяина: - Кофе?
Незаметная до этого момента Венгрия вспорхнула с диванчика:
- Австрия, позвольте мне...
- Не утруждайте себя, Венгрия, я справлюсь сам, - безжалостно отрезал Эдельштайн.
Венгрия разочарованно опустилась обратно на диван.
- И плюшек своих фирменных не забудь!.. - Кинул Байльшмидт в спину гордо удаляющегося аристократа.
Ещё немного постояв, довольно раскачиваясь на носках и улыбаясь, Пруссия решил, что неплохо было бы уже куда-нибудь присесть, и только теперь обратил внимание на Элизабет. Девушка сидела на краешке софы, опустив руки на подол розового платья. Ничего в ней сейчас не выдавало ту воительницу, с которой он повстречался когда-то в пылу битвы: сильную, властную, решительную. Гилберт в очередной раз помянул Австрию недобрым словом.
Усевшись на другой край дивана, Пруссия продолжил разглядывать Венгрию. Что-то появилось в ней такое... неуловимое. Странное. Такое, что он видел уже не раз, но не ожидал найти это в ней.
Хотелось что-нибудь сказать: не в натуре Пруссии было молчать больше минуты, тем более, если рядом есть собеседник. Но неожиданное ощущение спугнуло все слова, и тишина сгущалась над их головами, словно мрачная туча.
- Что, нам с тобой и поговорить не о чем? - Наконец решился Гилберт.
- Почему же... есть о чём, - неуверенно начала Венгрия и вновь умолкла. Разорванная тишина начала неторопливо стягивать края, восстанавливая целостность, уплотняться. И кажется, стала даже плотнее, чем до этих неловких, скомканных фраз.
Из кухни доносился стук, фарфоровый звон и плеск воды. Пруссия украдкой посмотрел в дверной проём: не скоро ли ещё?.. и придвинулся к Венгрии ближе. Совсем немного, на пару сантиметров, но девушка заметила, и отсела, ещё больше увеличивая расстояние между ними. В голове Пруссии уже вертелась колкость, уже просилась на язык, но избитое "Боишься?" было слишком неуместно для Венгрии, и он молчал, сжав губы в нехарактерном для себя жесте, с какой-то обидой и болью глядя на разделяющую их диванную подушку.
Вновь послышался стук шагов по паркету, и Австрия с подносом вошёл в гостиную.
- Надеюсь, я не слишком долго, - сказал он, отдавая дань этикету, и начал расставлять чашки на маленьком журнальном столике.
Постепенно за распитием благородного напитка и как всегда безупречными австрийскими пирожными всё вопросы были решены.
- Что ж, я полагаю, это всё, зачем вы приходили? - Учтиво спросил Австрия, непрозрачно намекая, что пора бы уже Пруссии осчастливить всех своим уходом.
Тот ещё несколько секунд смотрел, как Родерих собирает фарфор обратно на поднос, вежливым жестом избавив от этой работы Венгрию. Снова.
- Раз уж мы разобрались со всеми политическими делами, я позволю себе оставить деловой тон, мне он уже чертовски надоел, - сообщил Байльшмидт. - А так же позволю себе задать не очень тактичный вопрос, - ровным голосом сказал он, и тут же слетел практически до рыка:
- Какого чёрта ты обращаешься с Венгрией, как со смертельно и неизлечимо больной?
Австрия выждал несколько секунд, пряча улыбку в уголках губ.
- Она и правда, в последнее время, можно сказать, немного больна. Но не неизлечимо. И не смертельно... а очень даже жизненно.
Пруссия перевёл непонимающий взгляд на Венгрию... а замер. Испугавшись резкой смены тона, девушка инстинктивно схватилась за живот, и сейчас её рука лежала там. На животе. Инстинктивно.
- Что ж... - Гилберт прочистил горло, пару раз кашлянув. - Тогда я, пожалуй, пойду.
Уже открывая перед ним дверь, Родерих спросил:
- У тебя точно нет больше вопросов?
Байльшмидт не услышал язвительности в его голосе. Он не услышал вопроса. Только стук захлопнувшейся за его спиной двери.

[Энджой]

Я не увидела в исполнении Пруссия/Венгрия . Не знаю почему,но не понравилось.
не з.

[Гость]

Знаю, что написала не совсем то, что желал заказчик, но как уж получилось.

[Нуарлесс]

Самой понравилось. Очень жалко, в который раз, стало Пруссию и Венгрию. Австрию - главным подлецом выставили. >
И все же, один вопрос. Как, как страна может забеременеть? о_о

не заказчик.